О взаимоотношениях великого поэта и великой красавицы написано и сказано очень много. Мнения разнятся. Попробуем проследить канву их отношений.
В 1837 году, после гибели Пушкина, на его вдову Наталью Николаевну посыпались обвинения. «Жена — твой враг, твой злой изменник… Ты поношенье всего света, предатель и жена поэта», — писал анонимный сочинитель. «Женщина осиротила Россию», — вторил ему литератор Яков Неверов. Проходили годы, века, а имя Натальи Гончаровой в покое не оставляли. «Только — красавица, просто — красавица, без корректива ума, души, сердца, дара. Голая красота, разящая, как меч. И — сразила», — писала о Наталье Николаевне Марина Цветаева. Анна Ахматова, откровенно не любившая жену Пушкина, называла ее «сообщницей Геккернов в преддуэльной истории», «агенткой» нидерландского посланника.
И это все о той, кого Пушкин называл «моя Мадонна», «чистейший прелести чистейший образец»? Возможно ли, чтобы тридцатилетний поэт так заблуждался? Не видел, кого воспевал, на ком женился?

Пушкин сам со своей гениальной интуицией предчувствовал трагедию. Накануне свадьбы он писал матери своей невесты: «…Только привычка и продолжительная близость могут доставить мне привязанность вашей дочери; я могу надеяться со временем привязать ее к себе, но во мне нет ничего такого, что могло бы ей нравиться; если она согласится отдать мне свою руку, то я буду видеть в этом только свидетельство спокойного равнодушия ее сердца… Не явится ли у нее сожаление? Не будет ли она смотреть на меня, как на человека, обманом захватившего ее? Не почувствует ли она отвращения ко мне? Бог свидетель, — я готов умереть ради нее, но умереть ради того, чтобы оставить ее блестящей вдовой, свободной хоть завтра же выбрать себе нового мужа…»
Умереть, чтобы оставить ее блестящей вдовой — хороший мотив для женитьбы! Поэт как будто предчувствовал трагический исход и суеверно следил за плохими приметами: вот во время венчания упали с аналоя крест и Евангелие, вот потухла свеча. «Все это плохие знаки!» — говорил побледневший Пушкин. Но чем больше было грозных предвестий, тем сильнее было желание идти навстречу судьбе. «Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит Неизъяснимы наслаждения,» — это он ведь о себе сказал! И он всегда шел навстречу судьбе смело, с открытым забралом, как и подобает мужчине и дворянину: дрался на дуэлях, мчался под турецкие пули, бродяжничал с цыганами, играл и проигрывал в карты…
«Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю…» Бездна всегда манила, завораживала поэта. А женитьба на первой красавице России — разве это не та же бездна? Но все же лучше туда, в бездну, чем спокойное, тихое существование — оно не для поэта! И он никогда не раскаивался в своем выборе, потому что это был выбор поэта, выбор гения.
«Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив», — писал он жене через три года после свадьбы.
https://indiasait.wordpress.com/2013/02/27/история-лю..
http://www.liveinternet.ru/users/3184308/post214255480