Гениальный химик, первоклассный физик, плодотворный исследователь в области гидродинамики, метеорологии, геологии, в различных сферах химической технологии (взрывчатые вещества, нефть, учение о топливе и др.) и других сопредельных с химией м физикой дисциплинах, глубокий знаток химической промышленности и промышленности вообще, особенно русской, оригинальный мыслитель в области учения о народном хозяйстве, государственный ум, которому, к сожалению, не суждено было стать государственным человеком, но который видел и понимал задачи и будущность России лучше представителей нашей официальной власти, – так характеризовал Д.И. Менделеева его младший современник, ученик его учеников, профессор химии Л.А. Чугаев.

Забегая вперёд, скажу, что даже такая, необычайно высокая оценка личности, роли и заслуг нашего земляка не исчерпывает его значения для России и русского народа. Осталось неназванным его вклад в основы демографии, социологии, политэкономии, дипломатии, в науке об административно-государственном устройстве России, приёмах и способах управления страной.

Теперь, когда многое неизвестное стало известным, не остаётся даже тени сомнения в том, что это был русский Гений, равновеликий таким европейским умам 1Х века, как Чарльз Дарвин, Карл Маркс, Фридрих Энгельс.

Дмитрий Иванович Менделеев родился 27 января (8 февраля по новому стилю) 1834 г в сибирском городе Тобольске. Этот город был и родиной его матери Марии Дмитриевны (р. 16 января 1793 г.), происходившей из семьи некогда богатых, предприимчивых, но разорившихся купцов Корнильевых. В 16 лет она вышла замуж за Ивана Павловича Менделеева (р. 16 февраля 1783 г.), сына сельского священника из Тверской губернии, окончившего к тому времени после семинарии Санкт-Петербургский педагогический институт и получившего направление в Тобольск, где на базе народного училища создавалась гимназия. В ней Иван Павлович прослужил десять лет учителем сперва философии, изящных искусств и политической экономии, а затем логики и русской словесности.

Был Дмитрий последним, 17-м ребёнком в семье (девятеро из них умерли в младенчестве). В год его рождения семью Менделеевых постигло несчастье, вызвавшее крупную перемену в её жизни – вследствие развившейся на обоих глазах катаракты его отец – Иван Павлович – ослеп и был вынужден выйти в отставку. На пенсию (1100 руб. ассигнациями или 300 руб. серебром в год) семье из десяти человек прожить было крайне трудно. И хотя через год удачная операция в Москве вернула Ивану Павловичу зрение, однако вновь поступить на службу возможности не представлялось.

Рос Дмитрий способным, смышленым ребёнком, ни в чём не отставал от старшего его на 2 года Павла, в 5 с половиной лет умел читать и писать, в 6 – удивлял взрослых способностью считать, в 7 был готов идти в гимназию, но и туда с 8 лет принимали в исключительных случаях. И хотя его всё-таки приняли, тем не менее заставили сидеть в 1-м классе 2 года.

Попытка поступить – после окончания гимназического курса – в Московский университет не увенчалась успехом, поскольку в те времена существовало правило учиться лишь в том ВУЗе, котороё относилось к округу «проживания».

Для Тобольска это был Казанский университет

Потерпев неудачу в Москве, мать и сын Менделеевы решили поискать счастья в Петербурге. Но и здесь их ждало разочарование – всё по той же причине.

Тогда Мария Дмитриевна стала хлопотать о приёме Дмитрия в Главный педагогический институт, в котором когда-то получил высшее образование его отец и куда принимались желающие изо всех округов. Но и здесь наткнулись на препятствие: в институт приём осуществлялся раз в два года и в 1850 году приёма как раз не было. Препятствие удалось преодолеть, как некоторые полагают, благодаря протекции инспектора института А.Н. Тихомандрицкого – судя по всему, удомельского земляка рода Менделеевых…

О том, как Дмитрий учился (а ему, чтобы догнать однокурсников, надо было пройти двухгодичный курс за один год), есть воспоминания М.А. Папкова, учившегося курсом позже:

Лишь только я огляделся по поступлении в институт, я сблизился с Дмитрием

Ивановичем. Меня поражало его пристрастие к высшей математике несмотря на то, что он ясно обнаруживал себя физико-химиком. К биологическим наукам он выражал также большое расположение /…./ Однако он не ограничивался науками этого факультета и интересовался науками, проходимыми на историко-филологическом факультете, так как он успевал выбрать время, чтобы быть на лекциях профессоров и того факультета. Кроме того, он посещал мастерскую гальвано-пластических работ, устроенную в здании Академии наук /…/ От такого широкого и горячего интереса к наукам страдал его физический организм, Выражаясь кровохарканьем и расстройством нервов.

К этому времени рядом уже не было заботливой маменьки Дмитрия. Подхваченная ею в непривычном для сибирячки питерском климате простуда привела к смертельному исходу – она скончалась 20 сентября 1850 года, 57 лет от роду. Через полтора года в той же Мариинской больнице умерла от чахотки сестра Дмитрия Лизанька.

Первый год старшего курса Менделеев окончил с одними пятёрками. Успехи выглядели тем более поразительными, что из-за болезни он часто попадал в лазарет, но и там продолжал занятия.

К 1954 году относится первая научная публикация Менделеева. Статья «Химический анализ ортита из Финляндии» – на немецком языке в издании Минералогического общества.

Все выпускные экзамены в 1855 году Менделеев сдал на отлично. Показателен отзыв академика Ю.Ф. Фрицше, направленный на имя директора института:

Присутствовав на экзамене в Главном педагогическом институте, я с удовольствием слушал объяснение вопросам химии студента Менделеева. Убедившись, что этот молодой человек вполне владеет знанием химии и очень хорошо знаком даже с новейшим направлением этой науки, я долгом считаю сообщить вам об этом своё личное мнение и покорнейше просить ваше пр-во содействовать с вашей стороны тому, чтобы г-ну Менделееву при определении на службу была предоставлена возможность далее усовершенствоваться в химии. Это, по моему мнению, ныне наилучше могло бы быть достигнуто, если бы он был определён в один из тех городов, где имеются университеты, а впоследствии предоставлена была возможность посетить иностранные лаборатории и воспользоваться советами знаменитых иностранных химиков, личное знакомство с которыми никак не может быть заменено одним чтением их сочинений.

После торжественного выпускного акта, состоявшегося 20 июня 1855 г., конференция института возбудило ходатайство перед министром о разрешении «отличнейших из окончивших курс студентов», в числе которых был назван и удостоенный золотой медали Менделеев, «оставить при институте на один год для дальнейшего усовершенствования по избранным им наукам и приготовления к экзамену на степень магистра под руководством профессоров института».

Ходатайство конференции было уважено, но Менделеев не остался в Петербурге, поскольку понимал необходимость для поправки здоровья жить на юге. Тем более в Симферополе открылась вакансия преподавателя естественных наук.

Так уж получилось, что в Симферополе Дмитрий Иванович встретился с великим русским хирургом Н.И. Пироговым, который, освидетельствовав крымского новосёла, дал оптимистическое заключение о его физическом состоянии. А заодно – рекомендацию как себя вести.

Вспоминая впоследствии дельные советы Пирогова, Менделеев говорил; «Вот это был врач! Насквозь человека видел и сразу мою натуру понял».

Учительский дебют в Симферополе, однако, не состоялся. Из-за военных действий на полуострове занятий в гимназии не предполагалось. Удалось добиться перевода в Одессу. Там он провёл полгода, учительствуя в гимназии и одновременно занимаясь научными исследованиями. Он с головой ушёл в «химию паров», выявив при этом массу ошибок. Тщательно проведённые исследования ложились прочным камнем в фундамент здания химической науки.

С рукописью «Об удельных объёмах» Д.И. Менделеев во время отпуска прибыл в Петербург и подал ректору университета о представлении её в качестве диссертации на степень магистра химии. Защита прошла блестяще 9 сентября 1856 г.

А через три дня Менделеев подал исполняющему должность ректора В.Я. Буняковскому ещё одну бумагу – на сей раз прошение о разрешении представить и защитить другое своё исследование – «О строении кремнезёмистых соединений», в котором широко присутствовали знания и опыт … стекольного производства на их заводике под Тобольском.

Диссертация «Строение кремнезёмистых соединений» на звание приват-доцента Петербургского университета была защищена Д. И. Менделеевым 23 октября 1856 года, а 9 января 1857 г. Дмитрий Иванович официально вступил в должность, – кстати, одновременно с избранием секретарём физико-математического факультета. Кроме чтения лекций по органической химии и выполнения других университетских обязанностей, он активно сотрудничает с «Журналом Министерства народного просвещения», а также даёт частные уроки.

К этому времени относится и неудача с женитьбой на 16-летней Сонечке Каш – дочерью знакомых по Тобольску, приехавших в Петербург. И вместо запланированной свадебной загранпоездки молодой учёный вскоре едет в служебную командировку в Германию, остановившись, в конце концов, в Гейдельберге.

Интенсивная и плодотворная творческая деятельность молодого учёного позволила ему, по возвращении из-за границы, включиться как в преподавательскую работу в университете (был назначен руководителем кафедры органической химии), так и в работу исследовательскую.

Следует подчеркнуть, что работоспособность Дмитрия Ивановича была феноменальная – так всего за два месяца им был написан учебник по органической химии (писался это первый и единственный в России учебник за конторкой, стоя).

Учебник был встречен всеобщим одобрением, автору была присвоена Демидовская премия – 1428 руб. серебром. О размере её можно судить, сравнив с содержанием загранкомандировки – 1200 руб. в год.

В 1862 году Д.И. Менделеев сочетался браком с тобольской землячкой, переселившейся в столицу, Феозвой, Никитичной Лешевой. Забегая вперёд, скажем только, что брак оказался неудачным – и хотя в семье появилось трое детей – сын и две дочери – в 1981 году брак был расторгнут. Фактически – ещё раньше.

А за границей, в Германии, подрастала ещё одна дочь – плод интрижки с молодой немкой…

В год венчальный Дмитрий Иванович был избран на кафедру технологии в университете, в 1964 – м – профессором Технологического института, в 1865 –м защитил докторскую диссертацию «Рассуждения о соединении спирта с водой».

Следует отметить, что растворы как таковые живо интересовали учёного (40-градусная водка появилась31 год спустя), их исследованию он посвятил много времени, в общей сложности изучил 233 химических соединений, результатом чего стала книга «Исследование водных растворов по удельному весу» (вышла в свет в 1887 году, посвящена памяти матери).

Дмитрий Иванович, кроме громадного количества знаний, которыми он обладал, был химиком с глубоким чутьём и всякую теорию проверял практикой и ко всему новому, ранее неизвестному, относился с особым интересом. Так летом-осенью 1863 г. Он побывал в нефтеносных районах Апшеронского полуострова. На основе изучения положения дел в этой отрасли, Дмитрий Иванович сделал вывод, что дело не станет развиваться, если откупные платежи не сократить и не наладить глубокую перегонку нефти (тогда даже керосин покупали за границей). Однако министр Рейтерн, от которого зависела судьба нефтедобычи и отрасли в целом, отказался следовать рекомендациям учёного, и Россия по-прежнему жила на импорте.

Встревоженное этим обстоятельством, Русское техническое общество посылает

Менделеева в САСШ, где нефтеперерабатывающие технологии были самыми передовыми.

По итогам поездки Дмитрий Иванович написал брошюру «Нефтяная промышленность в североамериканском штате Пенсильвания и на Кавказе». Как исследователь-практик, он предложил принцип непрерывной дробной перегонки нефти, методы обработки и определения отдельных погонов, селективных растворителей, лично участвовал в проектировании первого нефтепровода между Баку и Батумом. Своими мероприятиями Менделеев добился, что русская нефтепромышленность опередила североамериканскую.

На третьем году супружеской жизни Менделеевы купили имение Боблово в Клинском уезде Московской губернии, и новый «помещик» с головой ушёл в сельское хозяйство.

Естественно, через весьма короткий промежуток времени став настоящим профессионалом и в этом деле.

«Опыты Дмитрия Ивановича дали блестящий результат, – вспоминала жившая там племянница Н.Я. Капустина-Губкина, – Урожай получился такой, что крестьяне поражались. Их поля давали сам-четыре, сам-пять, а у него было сам-десять, сам-двенадцать».

Через 6-7 лет при малых денежных затратах, путём введения многополья, хорошего удобрения, машин, правильного скотоводства Менделеев достиг выдающихся результатов,- таких, что профессора Петровской (позже Тимирязевской ) Сельхозакадемии даже привозили в его хозяйство своих студентов.

Менделеев говорил не однажды, что в будущем труд крестьян, вооружённых знанием и теорией, станет разновидностью умственного труда.

Полезно, в этой связи, вспомнить и Маркса – слова последнего о том, что в будущем труд в сельском хозяйстве станет разновидностью индустриального труда…

Так кто из этих мыслителей всё-таки был «передовее»?

И ещё: невежественная в массе своей, особенно в постсталинский период, правящая номенклатура не случайно игнорировала теорию и опыт нашего гениального соотечественника. В этом свете она выглядела просто ничтожной и все её новации вроде целины, мелиорации, специализации и т.д. не имеют ничего общего с менделеевскими достижениями. Невозможно понять и объяснить – что всё-таки мешало им хозяйствовать «по-менделеевски»? Может быть, не только невежество и косность?

Впрочем, это я так, к слову…

К 1871 году в учебных заведениях Российской империи появился учебник «Основы химии», про который сам автор не раз говорил: «Эти «Основы» – любимое дитя моё».

Основным правилом, которому следовал Д.И. всю жизнь, была неразрывная связь теории и практики. По воспоминаниям Г. Густавсона, однажды некий составитель руководства по химии, даря Менделееву свою книгу, подчеркнул, что теоретическое содержание отделено в ней от фактического и практического, и он считает это большим достоинством. Дмитрий Иванович со свойственной ему прямотой и эмоциональностью заявил, что это как раз недостаток.

Он считал – цитирую:

Одно собрание фактов, даже и очень обширное, одно накопление их, даже и бескорыстное, не дадут ещё метода, обладания наукой, и они не дают ещё ни ручательства за дальнейшие успехи, ни даже права на имя науки в высшем смысле этого слова. Здание науки требует не только материала, но и плана, гармонии, воздвигается с трудом, необходимым как для заготовки материала, так и для кладки его, для выработки самого плана, для гармонического сочетания частей, для указания путей, где может быть добыт наиполезнейший материал. Тут поле истинным открытиям, которые делаются усилием массы деятелей, из которых один есть только выразитель того, что принадлежит многим, т.е. плод совокупной работы мысли. Узнать, понять и охватить гармонию научного знания с его недостроенными частями – значит получить такое наслаждение, какое даёт только высшая красота и правда.

Охватить «гармонию научного здания с его недостроенными частями» Менделеев смог в периодическом законе химических элементов, составившем методологическую базу «Основ химии». И хотя существует устойчивое мнение, что это гениальное открытие пришло учёному во сне (чему сам Д.И. способствовал, шутя), на самом деле, по его же признанию, он работал над законом около двадцати лет.

…Пропуская многие страницы жизни и деятельности Менделеева, следует особо подчеркнуть, что несмотря на свои выдающиеся достижения в самых разных отраслях науки и техники, он так и не удостоился быть избранным действительным членом российской академии наук, а был только её членом-корреспондентом.

Ведь ещё осенью 1874 г академики А.М. Бутлеров и Н.Н. Зинин попытались ввести его в Академию, написав в своём представлении, что «его право на место в русской Академии наук никто не решится оспаривать…». Но тогда представители других профессий в этом высшем научном учреждении просто решили не открывать дополнительные вакансии для химиков.

После смерти Зинина в феврале 1880 г Менделеев был предложен на освободившееся место четырьмя академиками: А. Бутлеровым, Н. Чебышевым, Ф. Овсянниковым и Н. Кокшаровым, – которые старательно подвели итог его работы по чистой и прикладной химии на пользу русской науки, промышленности и сельского хозяйства. И не только для них стало неожиданностью, что при голосовании количество голосов «против» на один голос превысило количество голосов «за». В газете «Голос» появилось коллективное заявление, выражавшее недоумение 18-ти виднейших химиков; Бутлеров в газете «Русь» выступил со статьёй, в название которой вынес принципиальный вопрос: «Русская или только императорская Академия наук?», пафос которой был направлен против засилья иностранцев.

Сомневаясь в заслугах иноземных членов АН, связанных круговой порукой посредственностей (это вам ничего сегодня не напоминает, уважаемые?), наиболее смелые авторы шли дальше. «Как же винить ветхую Академию, – иронизировала газета «Голос», – за то, что она отвергла Менделеева, человека крайне беспокойного, – ему до всего есть дело… Он едет в Баку, читает там лекции, учит, как и что делать, съездив предварительно в Пенсильванию, чтобы узнать, как и что там делается; выставил Куинджи картину – он уже на выставке: любуется художественным произведением, изучает его, задумывается над ним и пишет новую мысль, пришедшую при взгляде на картину. Как же впустить такого беспокойного человека в сонное царство? Да ведь он, пожалуй, всех разбудит и – Боже упаси – заставит работать на пользу родины».

К этому периоду относится начало деятельности учёного-патриота в области социально-экономических и технологических проблем. «Мне говорят, – писал Д.И., – «Ведь вы химик, а не экономист, зачем же входить не в своё дело?». На это необходимо ответить, во-первых, тем, что быть химиком не значит ещё вовсе чуждаться заводов и фабрик и их положения в государстве, а следовательно, и сущности экономических вопросов, сюда относящихся, во-вторых, тем, что истинного, правильного решения экономических вопросов можно ждать впереди только от приложения опытных приёмов естествознания, для которых химия составляет одну из важнейших дисциплин, и, в-третьих, тем, что в деле общей, народной и государственной пользы полезно и даже должно слышать голоса не только присяжных экономистов, но и всякие иные. Мой голос, я вижу и слышу, созвучит согласно многим иным русским».

Разносторонне одарённый, вникавший во все мелочи, Д.И. Менделеев оставил после себя великие, замечательные по новизне и глубине исследований по таким, казалось бы, разным дисциплинам, как таможенные пошлины и демография, производство сыров и угледобыча, технология изготовления порохов и взрывчатых веществ вообще. И т.д. и т.п. Вот один из примеров. По настоянию Менделеева была открыта лаборатория в Морском министерстве и в 1892 году. Меньше, чем через год, была произведена первая артиллерийская стрельба пироколлоидным порохом Менделеева, а в 1893 –м – первые в мире опыты стрельбы из 12-дюймовых орудий.

Однако изобретённый Менделеевым бездымный порох так и не был принят Военным министерством. И опять российские госчиновники стали заимствовать его – отнюдь не бесплатно, на их любимом Западе.

А знаменитый учёный и первооткрыватель в 1894 году вынужден был уйти из основанной им же научно-морской лаборатории по причине, которую его ученик и соратник С.П. Викулов определил так: «Из-за несочувственного, я бы сказал, враждебного отношения к его идеям некоторых крупных деятелей морской артиллерии».

Впрочем, к этому времени Менделеев уже занимает серьёзную должность управляющего Главной палатой мер и весов (ГПМВ), и его интересы сосредотачиваются на метрологии.

Вот пример тому, как он работал: чтобы вывести точный вес прототипа фунта и его подразделений, было сделано до 20 тысяч отдельных наблюдений, причём точность измерений поражает даже наших современников – 0,000072 грамма. Он даже учитывал теплоту, распространяемую наблюдателем, а потому требовал иметь специальную защитную стенку. При нём было открыто 25 дополнительных отделений ГПМВ по все России. Учитывая важность метрической системы, Менделеев добился её принятия, правда, пока факультативно, в 1899 году (когда декретом Совнаркома РСФСР 14 сентября 1918 года метрическая система стала обязательной, страна к этому уже была готова).

Полетал Д.И. и на воздушном шаре – для наблюдения над солнечным затмением (7 августа 1887 г.)… И вообще трудно найти область как науки, так и техники, куда бы не привели его природная любознательность и постоянное стремление принести максимум пользы Родине.

Умер наш великий земляк в 5 часов утра 20 января (2 февраля) 1907 г. Хоронили его при огромном скоплении народа, на Волковом кладбище, рядом с могилами матери и старшего сына Владимира, флотского офицера.

Подводя итог короткого разговора о Менделееве, следует подчеркнуть особо, что каких бы проблем не касался Дмитрий Иванович – будь то проблемы народонаселения, фабрично-заводской промышленности, сельского хозяйства, внутренней и внешней торговли, науки, высшего и среднего образования, политического устройства России, международных отношений и т.п. – везде красной нитью проходит, с одной стороны, предостережение от, возможно, ждущих страну революционных «гибельных потрясений», с другой – последовательная защита эволюционных, «постепенных, но решительных перемен», при посредстве которых только и возможны действительное процветание и прогресс горячо любимой Менделеевым России.

_____

Из «Заветных мыслей»

1Х. Желательное для блага народа устройство правительства

— Важнейшую и труднейшую часть законодательных работ составят, конечно, рассмотрение, подготовка и развитие стоящих на очереди законов. Если бы они и впредь производились только в министерствах и Государственном совете, то многие благие предначертания монархов обещали бы народу мало существенных улучшений, потому что на всё до народа доходящее от царя и обратно лёг бы отпечаток, уже исторически, понемногу наложенный на всю «канцелярщину, так как и состав Государственного совета с нею тесно связан. Придирчиво и формально односторонними всегда останутся, несомненно, лишь в общем и целом труды того «средостения», которое стоит между волей монарха и «благом народным», и всё благое определялось бы и впредь исключительно той духовно-таинственной связью царя с народом, которой определилась вся история России последних столетий.

«Средостение» само по себе неизбежно, нигде и никак обойтись без него нельзя, но оно по смыслу дела и даже по букве закона действует и будет действовать «за совесть», если бы «не токмо за страх». Страх и совесть всё же пассивны, всё же опираются лишь на прошлое, определяют своего рода солидарность и обособленность, а надо предвидеть, предчувствовать, жить с народом и любить. Учреждение Государственной думы как непременного органа законодательных работ введёт новый порядок исключительного потому, что нелюбящих нет прямых поводов избирать. Только любящие отнесутся мягко к существующим недостаткам, только они найдут выход из того, что страху и совести покажется безысходным, только с ними будет высший народный разум, и смело думать можно, только с ними будет царь, у которого до сих пор не было, кроме своего сердца, органа, несомненно, любящего всё будущее России, хотя говорили ему «не только за страх, но и за совесть», как это и свойственно «средостению».

Могу сказать, что знал на своём веку, знаю и теперь очень много государственных русских людей, но с уверенностью утверждаю, что добрая их половина в Россию не верит, России не любит и народ мало понимает…

…В чём ином я, пожалуй, могу быть некомпетентным и пристрастным, но тут этого невозможно подозревать, потому что, будучи всю жизнь научным теоретиком, отрицаю достаточность теоретичности в таком строго практическом деле, каким считаю законодательство, особенно русское, в настоящее время. Теория, партии, системы, бесспорно, тут необходимы, они и будут непременно, но без такта и любви действительной ничего тут не поделаешь…

…Хорошо – да так в идеале когда-то и будет, к тому и стремится всё усовершенствование человечества, когда инстинкты – личные, привычки – общие и разум – просветлённый диктуют то же самое, что любовь, но этого ведь нет, особенно в деле законодательном, столь далёком от первичного быта, из которого выбираться нельзя без жертв. Выход даёт только любовь.

Спрашивается теперь (подчёркнуто мною – Г.А.), как достичь того, чтобы между членами Государственной думы преобладали по возможности люди, любящие Россию, в её будущность верящие и способные ту любовь отстаивать явно, умом поддерживать голос любящего сердца? Задача та сложна и опытным путём – по примерам других народов, – мне кажется, ещё далеко не решённая с ясностью. «Всеобщий, прямой и тайный» выбор народных представителей, чего желает немалое количество наших передовиков, мне представляется не только осуществимым на деле, но отнюдь не могущим дать желаемых представителей, потому же, что такой выбор при всякого рода допущениях предполагает готовых, ранее намеченных кандидатов и развитие сознательности более или менее равномерным во всём народе. Последнего нигде допускать нельзя, а у нас и подавно, а первое уже, по существу, говорит против всеобщности и тайны.

Признаюсь, что лично я боюсь больше всего преобладания между членами ГД теоретиков, будут ли они из либералов или из консерваторов, и боюсь потому, что, любя свои созревшие мысли более всего окружающего, они должны предпочесть идейное жизненному, а в законах, пор мне, это вредно и допустимо лишь в малой дозе. А лицами, имеющими данные склонить к себе всеобщий голос, т.е., выступить кандидатами при «всеобщем» голосовании, следует считать лишь идейных теоретиков. Они народу в жизни нужны, честь им и слава, но без преобладания в Думе. Поэтому моё личное мнение против всеобщего голосования. Избрание через выборщиков, установленное у нас, есть единственное доныне возможное, и вся судьба дела определяется не столько количеством выборщиков, сколько их качеством, т.е. цензом…

Примечание Г.А. Далее автор подробно разбирает достоинства и недостатки 1) имущественного и 2) научного цензов, нередко практикуемых в ряде стран, в конечном счёте допуская использование этих цензов в минимальном объёме: в частности, вот его мысли о пределах допустимости 2-го:

…Когда-нибудь впоследствии … некоторый научный ценз может служить, как возраст и пол, для ограничения числа выборщиков теми, которых можно считать наиболее способными правильные выборы и выразить голос народа…

… Остановлюсь лишь на одном, мне кажется, ещё не выраженном никем цензовым условием, а именно на том, чтобы все выборщики (и наполовину выбираемые) были отцами, имеющими не менее определённого числа детей.

Для всех стран весьма важно увеличение народонаселения, а для России его значение, по моему мнению, стоит даже на первейшем плане, когда начнут, как можно думать по совокупности благих начинаний царских, быстро возрастать общие условия народного, говоря ближе, крестьянского благосостояния с развитием земледельческой и всех иных видов промышленности. Отцовский, или детский, ценз должен иметь, по всей видимости, благое значение как в консервативном, так и в прогрессивном отношении, потому что у отца, наверное, есть немалый жизненный опыт общения и если ему осязательно важны как сохранение общего порядка, так и обеспечение его в будущем – прямо для близких ему. А главное, у отцов в общем должно предполагать много больше, чем у неотцов, тех практических сведений, любовью определяемых и усовершенствуемых. От которых зависит ближайшее будущее.

Супружеская связь ещё может быть определяема в большинстве случаев преобладанием личных, эгоистических требований, особенно при соединении с некоторым достатком, но дети неизбежно в огромном большинстве случаев ставят любовь е другим на степень выше эгоистической. Дети и законодательство непременно должны заставлять думать о практическом будущем. В этом главная связь. Если имущественный ценз расширить понижением требований, а усилить отцовством, то выгоды будут, вероятно, сравнительно скоро очевидными.

Но моя мысль станет понятнее, если прибавлю, что отцам-выборщикам желательно предоставить право избирать народных представителей хотя бы наполовину не из своей среды (т.е. неотцов), с тем лишь (без ценза) ограничением, чтобы выбираемый жил в избирательном округе не менее пяти или трёх лет. Это для того полезно, чтобы избираемый был знаком с местными условиями и при выборе его выборщики могли судить о нём не понаслышке да не по словам одним, а по действительным делам, неизбежно соседям ближе известным, так как нередко «стелют мягко, да спать жёстко», и это больше всего относится до слов, и выборщики сослужат свою службу родине лучше всего, когда будут руководствоваться не одними речами и «платформами избираемых или их приспешников, а делами, совершёнными кандидатами в местной среде…

(с. 373 – 375 )

_____

Союз России с Китаем будет предтечей общего мирного союза уже по той причине, что в нём было бы более трети всех людей и он не мог бы быть иным, как чисто мирным и охранительным, тем более, что у обоих союзников целая бездна настоятельных внутренних потребностей и столько ресурсов, сколько нет ни в одной паре остальных государств, а показывать кулаки оба таких союзника… и не хотят, и не привыкли. ..

… Быть готовыми к войне надо и при союзах самых надёжнейших….

… В отношении к самой России нельзя упускать из виду, что её громадная величина получилась исключительно благодаря стечению обстоятельств, окружавших сравнительно небольшой сознательный союз центральных русских людей. Завоевателей у нас не было ни одного, и завоевательных стремлений у нас не было и нет, да и быть по всему духу народного не может. Пришлось нам со всех всё-таки сторон только защищаться, а при защите нередко занимать места, из которых наши теснители сами вытеснялись… Огромные края Малороссии, Грузии и Сибири сами пристали к нам, поняв будущую силу России и невозможность держаться самостоятельно. Литва и Польша за свои многочисленные напоры на нашу страну поплатились покорением и разделом, потому что русский реализм выше и крепче их от латинщины навеянных начал.

Войн России пришлось в прошлом вести множество, но большинство их носило характер чисто оборонительный, и моё мнение скажется ясно, если выражу уверенность в том, что, несмотря ни на какие мирные наши усилия, впереди России предстоит ещё много оборонительных войн, если Россия не оградится сильнейшим войском в такой мере, чтобы боязно было затевать с ней военную распрю в надежде отхватить от неё часть её территории.

Что завоевательных войн Россия сама не затеет, в том уверены не только все мы, русские, но и все сколько-либо знающие Россию, которой у себя дома дел кучища, начиная с необходимости продолжить усиленно размножаться; но поползновения на нас самих, на наши земли и народы, на нашу целость и силу с тат арами, поляками и Наполеонами не умерли, а развиваются и при стечении обстоятельств (их-то и должна дипломатия проследить) могут, если мы не будем сильны в военном смысле, дорасти против нас, подобно натиску Наполеона…

_____

…Надо же помнить, что переход от первоначально уединённой дикой жизни семьями во второй период патриархально-кочевой, а затем и в третий период – сельскохозяйственный и в четвёртый – современно-промышленный и сложнейший, происходил сам собой от умножения народонаселения…