Верейский Орест Георгиевич (1915- 1993)

Становление Верейского. как художника проходило в Ленинграде.
Главным его наставником в искусстве был отец. В Академии он
учился у А. Осмеркина. С 1940 г. Верейский жил и работал в Москве.
Широко известен Верейский как художник книжной графики.
Им были иллюстрированы произведения Шолохова, Паустовского,
Фадеева, Пришвина, Бунина, Хемингуэя.

Его рассуждения о жизни
<Известно, что детство у человека по ощущению — самое долгое,
юность — кажется, что не будет ей конца, а потом…
Когда идешь с горки, шаг убыстряется. Бег времени почти
физически ощутим. «Что войны, что чума? — конец им виден
скорый: /Их приговор почти произнесен./ Но как мне быть
с тем ужасом, который/ Был бегом времени когда-то наречен?»
И еще у Ахматовой: «Какой короткой сделалась дорога,
которая казалась всех длинней».
Как несправедливо коротка человеческая жизнь — думаешь,
когда тебе перевалило за семьдесят. Но если представить
себе, как много прожито, пережито, изведано, увидено…
Сколько радостей, бед, тревог, огорчений, ошибок, сколько
дел вмещает одна человеческая жизнь — такая ли короткая,
как нам кажется?
Хотелось бы еще сказать — сколько сделано! Но этого как
раз и не скажешь. Потому что всегда кажется — мало,
непростительно мало. Во всяком случае, по тому счету,
какой постоянно предъявляешь себе. Нужно было, можно
было — больше. Не по простому счету — бумаги, красок
извел тонны. Если бы где-то велся такой немыслимый
учет — право, было бы чем гордиться. Вон сколько наработал!
Но не по весу же судить. Нет предела нашим устремлениям,
только вот возможности, наверное, ограничены.
Сколько хороших книг хотелось бы еще проиллюстрировать,
успеть бы только. Сколько лиц, чем-то в разное время
привлекших твое внимание, хотелось бы нарисовать.
Сколько набросков в твоих альбомчиках еще не реализовано.
Когда приходит пора подводить итоги, о чем ни думаешь,
все неизбежно начинается со слов: недоделал, недоувидел,
недо… Этих «недо…« — множество. Господи, кажется давно
 ли говорили: молодой, подающий надежды. И вдруг: «Вы художники
cнчала родителей, потом старших товарищей, потом — снаряды
рвутся рядом — уходят твои сверстники. Теряешь друзей,
которых тебе со временем недостает все больше. А еще
говорят, что время лечит…
Наверное, поэтому захотелось рассказать о тех, кого мне так
недостает. Но я не сразу отважился написать о них, потому
что прекрасно понимаю — не достаточно общаться с человеком,
даже хорошо его знать, чтобы суметь рассказать о нем.
Рассказать так, чтобы люди, не знавшие его, хоть немного
его узнали, а знавшие — узнавали. Если бы каждому это было
доступно — все могли бы стать писателями.
Я же — художник. Но зрительная память — благословенное
профессиональное качество — помогает мне и тут. Вспоминая
человека, с которым я часто и подолгу общался, отчетливо вижу его.
Перед моим мысленным взором предстоет он, как живой.
Я слышу его голос, его манеру говорить, вижу его характерные
движения, жесты, походку. Суметь бы только сделать обратный
перевод — изображение в слово. Для меня — обратный, потому
что я — иллюстратор книг. А иллюстрация — всегда своеобразный
перевод. Перевод Слова на язык графики. Не слова, но их смысл,
содержание становятся линиями, штрихом, цветом-рисунком. Это
сравнение ни в какой мере не умаляет роли художника-иллюстратора
книги, права на самостоятельность, так ревниво оберегаемого
иллюстраторами. Здесь перевод — сложнейшая задача, и от меры
отпущенного нам дарования, знаний, культуры зависит качество
перевода МЫСЛИ на ИЗОБРАЖЕНИЕ. А тут у меня все наоборот — нужно
выразить словами мелькающие в твоем сознании зримые образы. Легко ли?
Но, может быть, мой рассказ, помноженный на читательское воображение,
сумеет дополнить то, что вы уже знали, читали об этих замечательных
людях. Что-то добавить к уже сложившемуся в вашем представлении образу.
И тогда моя скромная задача будет решена.
Говорят, человек жив, пока его помнят и любят. Это — об ушедших.
А живым воздавать должное хотелось бы при жизни.

О. Верейский