Несколько дней на Финском заливе бушевал шторм, подмывая берег, вырывая с корнем вековые сосны, обнажая корни и пласты глины… А сегодня море наконец-то успокоилось..

Залив выносит волны щекотливо
На брег песчанный. Возвратившись вновь,
Они здесь прежней набираясь силы,
Готовы встретить берег вновь под рёв.

A спутник шторм, гуляющий привольно,
Добавит балл в старании волнам,
Не даст заливу летом жить спокойно.
Жалеючи смотрю по вечерам.

Да, нелегка судьба у тех, кто в море,
Когда штормА играют с кораблём.
Того гляди, чтоб не случилось горе,
НасторожЕ команда ночью, днём.

Сдаётся шторм в усталости, без гнева,
Разглаженный залив, как утюгом.
Луна и звёзды высыпятся в небо,
Осядут в тоне тёмно-голубом.

В песке оставлен след почти ребристым,
Ох, лапы сосен раскачал, чудак!
С уходом шторма горизонт стал чистым,
Шлёт кораблям привет родной маяк.

И засверкает водное пространство,
А чайки, как кувшинки, средь воды.
В природу штиль внесёт свое убранство
И отведёт дорогу от беды.

Не ищу искусных аллегорий -
облаков последних тает дым.
После шторма неподвижно море,
задремавший воздух недвижим.
На сыром песке следы так чётки,
словно кто-то контур обводил;
всюду, как рассыпанные чётки,
ракушки, впрессованные в ил.
Берег тиной морщится косматой,
сосны в кронах цепко держат гул;
старый куст, как вечный соглядатай,
в рыжих дюнах, кажется, уснул.
Вдалеке пока ещё не вырос
тучи горб, поднявшийся со дна.
Чайки на развёрнутый папирус
тайные наносят письмена.
После шторма, наконец, возможно
раздышаться, отдохнуть душой...
Высоко, знобяще и тревожно.
Встрёпанно.
            Рассветно.
                       Хорошо.