Андрей Александрович Нуйкин
Родился 14 августа 1931 года.
Советский и российский критик, писатель, публицист, один из тех, кто подписал одиозно известное «Письмо сорока двух» в 93-м году
В детской литературе он известен прежде всего повестью «Посвящение в рыцари». Она была опубликована в 1989 году в трёх номерах журнала «Наука и жизнь» с пометкой «журнальный вариант». Полная версия, насколько мне известно, так и не увидела свет. Но и в урезанном варианте повесть хороша. Она канула бы в бездну истории, если бы не Интернет – теперь её можно найти и перечитать, а потом посоветовать другу.
По жанру это детская антиутопия, при этом поднимающая весьма взрослые проблемы и вопросы.
Жанр детской антиутопии в нашей стране представлен широко. Тут вам и «Незнайка на Луне» (Николай Нпиколаевич Носов) или, скажем, «Подземная лодка» Кира Булычёва, про то, как Алиса Селезнёва угодила в подземное фашистское государство (пожалуй, самая мрачная из повестей цикла). «Посвящение в рыцари» – из той же серии.
Действие происходит в нарочито ирреальном постмодернистском мире. Некий мальчик узнал от уродливого карлика Эдика, что Маленький Принц (Антуан де Сент-Экзюпери) вовсе не улетел с Земли, а попал в зоопарк. И отправился его вызволять. С ним – лучший друг Задира и робот Научный Мальчик, собранный отцом главного героя из отходов производства. И Эдик, он же Карла – в качестве проводника.
Странная компания, покинув современный советский/российский город, вскоре попадает в (ни больше, ни меньше!) театр Карабаса-Барабаса (Алексей Николаевич Толстой), где встречает Буратино и прочих персонажей известной сказки. После чего герои оказываются в ветхозаветной деревеньке, которую терроризирует злой дракон. И наконец, убив дракона, они попадают в Вымрукинию – страну, которой правят злые уродливые карлики «вымруки» (одним из которых оказывается Эдик).
Вымрукиния – антиутопическое место. Здесь обитают три касты: правящая каста вымруков – бюрократов и чернильных наркоманов (в буквальном смысле), в подчинении у которых находятся дети и стражники. Дети – основная рабсила, глупые, беззащитные существа, которым колют сыворотку от взросления. Стражники – дети-мутанты, которые в результате других инъекций превращаются в двухметровых тупых амбалов.
Разобравшись в ситуации, главные герои решают устроить революцию. Думаете, всех сокрушат и присоединят Вымрукинию к СССР? Не тут-то было. Каждый диктатор – неважно, как его зовут, Гитлер, Пол Пот или Карлик Великий – умеет сделать так, чтобы подданные его любили, хотя со стороны и кажется, что не за что. И наоборот, пришлый герой только в своих собственных глазах герой, а с точки зрения угнетённых рабов он – непонятный чужак. Нельзя вот так запросто сказать: «Ребята, пора устраивать революцию!», а потом ждать результата. Нужно сделать так, чтобы тебе поверили. А для этого надо совершить подвиг.
И главный герой его совершит, хотя это закончится для него самого очень печально. Вообще, грустная книжка. Хорошие антиутопии должны заканчиваться плохо, доказано Замятиным и Оруэллом.
Книга, несмотря на некоторую шизоидность, очень рекомендуется к прочтению смышлёным детям, чтобы через несколько лет им легче было принять «Мы» или «1984», или фильм «Бразилия» Терри Гиллиама.
Если вчитаться в «Посвящение…», можно наковырять много глубинного смысла, например, найти сходство Вымрукинии с СССР или даже современной Россией. Я же предлагаю просто прочесть эту небольшую повесть и насладиться её великолепным юмором, а затем поплакать над концовкой.
Напоследок – несколько забористых цитат.
* * *
– Спасибо! Спасибо, дети Мои! – властным жестом восстановив тишину, продолжал Карлик. – Они, эти вот, лишь жалкие наемники… Главные враги – там, за рекой. Смертельные враги! Это апологеты индивидуализма – коммунисты… это кровожадные демократы… это человеконенавистники–гуманисты...
* * *
Но у Эдика-Карлы было в запасе еще одно лицо. Очень скоро мы выявили его загадочную слабость, и к чему бы вы думали? Никогда не отгадаете. К… чернилам! Стоило кому-нибудь оставить на столе пузырек с этим невинным напитком, как он исчезал бесследно. Долго ломали мы голову над столь непонятным явлением, пока не поймали воришку с поличным. Поймать-то поймали, но поделать с ним ничего не могли – порок был явно сильнее Карлы. Схватит он бутылочку и бегом в какое-нибудь укромное место. Выцедит ее медленно, закрыв глаза, заест промокашкой и застынет с блаженством на лице. Добрых полдня после сидит, как мышка, лишь изредка привставая, чтобы обратиться к окружающим предметам с речью взволнованной, но смутной, вроде: «В соответствии и согласно Инструкции 39227 – «А» от 30 февраля 1339 года вышеследующие входящие впредь надлежит считать нижеследующими исходящими...»
* * *
– Значит, – мрачно сказал Задира, – Буратино нам наврал. Ну, хорошо же. Я не мажу и по мелким мишеням!
– Ой-ой, господин мальчик, не надо в меня не мазать! Я очень хрупкий, я уже весь рассохся, послушайте, как скрипят у меня колени, когда я пробую бежать...
И Буратино попытался юркнуть мимо нас в дверь, но там стоял с суровым лицом Научный Мальчик.
* * *
– Про дракона? А разве драконы бывают?
– Ну, даете! – восхитился мальчишка. – Бывают? Да сегодня он теткинюшкиного бычка заглонул возле мельницы. Рогов и то не выплюнул! А третеводни дед Матвей мерина запряг да к свояченице на крестины покатил. Одно колесо только и осталось – и мерина, и телегу – все сожрал. Дед до сих пор с гумна не вылазит с ужасу. А вы «не бывает!» Полдня сегодня на сходе про это руганье шло. Молодые кричат: «Артиллерию надо вызывать!» А старики: «Сопляки! Слыханное ли дело – от драконов артиллерией обороняться. Спокон веку от драконов откупались человеческим подношением. Пока самого видного парня или самую красивую девку ему для съедения не выделят – будет шастать и всех подряд заглатывать». Пуд махорки искурили, пока к решению пришли.
* * *
Вскоре внимание наше привлекли небольшие одинаковые таблички, которыми были увешаны деревья и заборы, утыканы дорожки газонов. Очень забавно было читать эти таблички. Особенно потешался над ними Задира.
– «Не мяукать! – торжественно читал он, – 3 РУБ!..» Ничего себе цены тут у них… «Втроем не разговаривать! 7 КОП...» Ну, это еще туда-сюда, за хороший разговор и рубля не жалко. Только почему такие странные цены? За разговор – 7 копеек, а за мяуканье – 3 рубля? Кошек здесь ненавидят, что ли?
Карла некоторое время, морщась от неудовольствия, слушал это зубоскальство, наконец не выдержал.
– К вашему сведению, 5 РУБ – это никаких не 5 рублей, а 5 Резких Ударов Бича. Есть еще МУБ – Мягкий Удар Бича. Мягкий – это, конечно, не резкий, он кожу не рассекает, от него просто рубец остается и только.
* * *
– Да брось! Надоели эти величания. Зови меня просто, по-семейному, дядя Карлик Великий. Так хочется хоть немного чего-то натурального, человеческого. Видел ведь, что за рожи Меня окружают? Сплошные холуи, канцелярские таракашки, убожества, слова искреннего не от кого услышать, честное императорское!
В делах – ни бельмеса никто. Доска в заборе оторвется – будут два года заседания по этому поводу проводить, бумажки из комнаты в комнату по почте пересылать, хоть Сам молоток в руки бери, право слово. Чернил не напасешься, пьют они их, что ли, не пойму? Только и умеют, что доносы друг на друга сочинять.
