Ещё совсем недавно каждый советский школьник обязательно знал биографию Тараса Григорьевича Шевченко: сын крепостного, из неволи был выкуплен поэтом Жуковским и художником Брюлловым, выпускник Академии художеств, революционные стихи, арест и ссылка со строгим и собственноручным царским«запрещением писать и рисовать», через десять лет — возвращение в Петербург и всего через три года после этого — безвременная смерть. Стихотворение под названием «Завещание» в московских школах учили наизусть и по-русски, и по-украински: «Схороните и вставайте, / Цепи разорвите…»
Ну что ж, теперь порвалось слишком многое, совсем не то, о чём писал поэт. Осталось искусство. Пока гремят геополитические громы, можно неспешно рассмотреть, как хорош автопортрет молодого Тараса Григорьевича и как красива «Катерина», изображённая не только учеником, но другом великого Брюллова. А стихи… Нет, они не ласкают слух — как и любая попытка сказать горькую правду о несправедливости. Да и позиция автора в вопросах веры далеко не всем сегодня понравится. Но со страниц даже самого маленького, старенького «детского» издания льётся такая боль оскорблённого человеческого достоинства, что просьба, произнесённая поэтом в тридцать лет, как будто в ожидании будущих страданий, отдаётся эхом до сих пор:
«Не забудьте — помяните / Добрым тихим словом…»