Родилась в дворянской семье Астраханской губернии. Произведения ее стали появляться в печати с конца сороковых годов. Была тогда же в большой дружбе с О.И. Сенковским, о котором оставила интересные воспоминания (см. «Русская Старина», 1889 и 1890), с Н.И. Пироговым (см. там же и в его «Севастопольских письмах», СПб., 1907) и другими литературно-общественными деятелями. Написала несколько оригинальных повестей: «Замосковная летопись о наших женских делах и других» («Библиотека для чтения», 1848), «Вторая замосковная летопись» (там же, 1849), «Третья замосковная летопись» (1850), «Мачеха» (1851), «Вторая жена» («Сын Отечества», 1857) и др. Литературно и гладко изложенные, они обратили на себя внимание критики (см. Дружинин, т. VI), но А. вскоре отдалась почти всецело переводческой деятельности, помещая свои переводы в «Библиотеке для чтения», «Отечественных Записках» и других изданиях, а с 1856 года в своем собственном ежемесячном журнале: «Собрание иностранных романов» (существовал 30 лет). Переводила она (свыше 300 романов) преимущественно Понсон дю Террайля, Габорио, Ксавье де Монтепена и т. п. авторов, вследствие чего журнал пользовался популярностью средней провинциальной публики, но печатала также произведения Ж. Занд, В. Гюго, Ф. Шпильгагена и других. Издавала также детский журнал «Досуг и Дело» (1864 — 66) и «Сборник переводов» с иллюстрациями (1867 — 78).

az.lib.ru/a/ahmatowa_e_n/

Несколько дней на Финском заливе бушевал шторм, подмывая берег, вырывая с корнем вековые сосны, обнажая корни и пласты глины… А сегодня море наконец-то успокоилось..

Залив выносит волны щекотливо
На брег песчанный. Возвратившись вновь,
Они здесь прежней набираясь силы,
Готовы встретить берег вновь под рёв.

A спутник шторм, гуляющий привольно,
Добавит балл в старании волнам,
Не даст заливу летом жить спокойно.
Жалеючи смотрю по вечерам.

Да, нелегка судьба у тех, кто в море,
Когда штормА играют с кораблём.
Того гляди, чтоб не случилось горе,
НасторожЕ команда ночью, днём.

Сдаётся шторм в усталости, без гнева,
Разглаженный залив, как утюгом.
Луна и звёзды высыпятся в небо,
Осядут в тоне тёмно-голубом.

В песке оставлен след почти ребристым,
Ох, лапы сосен раскачал, чудак!
С уходом шторма горизонт стал чистым,
Шлёт кораблям привет родной маяк.

И засверкает водное пространство,
А чайки, как кувшинки, средь воды.
В природу штиль внесёт свое убранство
И отведёт дорогу от беды.

Не ищу искусных аллегорий -
облаков последних тает дым.
После шторма неподвижно море,
задремавший воздух недвижим.
На сыром песке следы так чётки,
словно кто-то контур обводил;
всюду, как рассыпанные чётки,
ракушки, впрессованные в ил.
Берег тиной морщится косматой,
сосны в кронах цепко держат гул;
старый куст, как вечный соглядатай,
в рыжих дюнах, кажется, уснул.
Вдалеке пока ещё не вырос
тучи горб, поднявшийся со дна.
Чайки на развёрнутый папирус
тайные наносят письмена.
После шторма, наконец, возможно
раздышаться, отдохнуть душой...
Высоко, знобяще и тревожно.
Встрёпанно.
            Рассветно.
                       Хорошо.

 

Легенда гласит, что первую свою пьесу Гоцци написал, поспорив с Гольдони (который находился тогда в зените славы), что напишет пьесу на самый незатейливый сюжет, добившись при этом колоссального успеха. Вскоре появилась «Любовь к трем апельсинам». Ее появлением Гоцци создал новый жанр — фьябу, или трагикомическую сказку для театра. В основе фьябы лежит сказочный материал, там причудливо смешиваются комическое и трагическое, причем источником комического являются, как правило, коллизии с участием масок (Панталоне, Труффальдино, Тартальи и Бригеллы), а трагического — конфликт главных действующих лиц. Историю этой сказки использовал С. С. Прокофьев для своей оперы 1919 года «Любовь к трём апельсинам».

lib.ru/INOOLD/GOCCI/

 

Жил был человек, который любил без надежды. Он совсем ушел в свою душу и думал, что сгорает от любви. Мир был для него потерян, он не видел ни синего неба, ни зеленого леса, ручей для него не журчал, арфа не звучала. Все потонуло, и он стал несчастен и беден. Но любовь его росла и он предпочел бы умереть и совсем опуститься, чем отказаться от обладания красавицей, которую он любил. Он чувствовал, что его любовь сжигала в нем все другое, она становилась мощнее, она притягивала, и красавице пришлось повиноваться, она пришла, он стоял с распростертыми руками, чтобы привлечь ее к себе. Но став перед ним, она вся приобразилась, и он, содрагаясь, почувствовал и увидел, что привлек к себе весь потерянный мир. Она стояла перед ним и отдавалась ему; небо, лес и ручей — все великолепно заиграло новыми, свежими красками, бросилось к нему, принадлежало ему, говорило его языком. И вместо того, чтобы обрести только женщину, он обнял весь мир, и каждая звезда на небе горела в нем и сверкала радостью в его душе… Он любил и при этом нашел себя. А большинство любят, чтобы при этом себя потерять.

Герман Гессе.Демиан.( живопись Ольга Суворова)

Память… прошлое… Оно пробивается сквозь толщу веков, подобно роднику, от которого начинается большая река жизни, именуемая историей...
Вспомним  слова немецкого философа Генриха Мейбома, жившего на рубеже XVI и XVII столетий: «Какова польза в том, что ты знаешь все греческие и римские истории, положение земель, перемены, происшедшие с жителями, древние их обычаи, если ты в собственном своем отечестве живешь как чужестранец и совершенно не знаешь его...»
А знаете ли вы историю того места, где родились?

12 декабря 1935 г. родился Виктор Того.
Родился Виктор Петрович Того в деревне Борки, около современного поселка Лебяжье, Ломоносовского района. В марте 1942 г. был депортирован вместе с родителями в Сибирь. В. Того — ингерманландский писатель, публицист окончил Электротехнический институт. Работал в НИИ Охраны труда, нефтяником на буровой в Коми ССР. Многократно публиковался в ленинградских и московских газетах.

Член Союза журналистов СССР. Жил и работал в Сосновом Бору, затем — в Усинске. (Источник: ttp://www.mayak.sbor.net/node/35991 (Использование материала без ссылки на источник запрещается)).

На его поэтическое творчество оказал влияние Иосиф Бродский, которому посвящен цикл стихотворений. Наиболее известны его сборники — «Третий ангел» 1996, «Ингерманландская месса» 1999. краеведческая повесть «Лоцманское селение» 1998. Одно время он возглавлял ломоносовское отделение добровольного общества ингерманландских финнов.

http://www.mayak.sbor.net/node/35991 «Истоки»
http://spisok-literaturi.ru/books/lotsmanskoe-selenie.. «Лоцманское селение»
http://bookmix.ru/book.phtml?id=395370 «Потерявший родину плачет вечно»

Константин Симонов считал, что писателем Евгений Воробьёв стал на войне. «Воробьёв знает о войне очень много. И наверняка гораздо больше многих из нас, казалось бы тоже прошедших войну от начала до конца. Это неизменно чувствуешь, читая его военные вещи. Он знает все подробности солдатского быта и все его трудности — разные в разные времена года; он знает все нехватки этого быта и все его скромные мимолётные радости».

Широкую известность приобрели книги Евгения Воробьёва о разведчиках. В серии «Библиотека приключений и научной фантастики» неоднократно издавался роман «Этьен и его тень», рассказывающий о судьбе Героя Советского Союза Льва Маневича. Руководителю военной разведки Яну Берзину посвящена документальная повесть Воробьёва «Старик и его ученики».
О мирном времени — роман «Высота», по мотивам которого в 1950-е годы был поставлен одноимённый кинофильм.

http://www.litmir.co/a/?id=7352
http://www.kino-teatr.ru/kino/screenwriter/sov/48057/..
http://modernlib.ru/books/vorobev_evgeniy_zaharovich/.. «Этьен и его тень»
http://profilib.com/chtenie/71305/evgeniy-vorobev-nez.. «Незабудка»

«Разногласия» с советской властью начались у Василия Гроссмана со времён Великой Отечественной войны. Наверное, они были и раньше, но война высветила их со всей очевидностью. Корреспондентом газеты «Красная звезда» Василий Семёнович дошёл вместе с армией до Берлина и обо всём, что довелось увидеть и пережить, хотел писать одну только правду, какой бы горькой она ни была.

«Правда одна, — полагал Гроссман. — Нет двух правд. Трудно жить без правды либо с осколочками, с частицей правды, с обрубленной, подстриженной правдой». С точки зрения властей предержащих это была позиция во всех отношениях «неудобная». И потому ещё задолго до того, как вышел роман «За правое дело», они громили гроссмановскую пьесу  за «идейную ущербность». Что уж говорить о главной книге Василия Семёновича — эпопее «Жизнь и судьба», которую нельзя было опубликовать в Советском Союзе ни под каким видом, — разве что лет через двести-триста, как издевательски пообещал писателю тов. М.Суслов.

http://www.litmir.co/a/?id=3487
http://fanread.ru/author/3239790/
http://lib.ru/PROZA/GROSSMAN/

Ровно 50 лет назад, 10 декабря 1965 г. советскому писателю МИХАИЛУ ШОЛОХОВУ была вручена Нобелевская премия по литературе. Его всемирно известный роман «ТИХИЙ ДОН», переведённый на языки многих народов мира, стал настоящим литературным шедевром, получившим всеобщее признание. Именно за «Тихий Дон» М. Шолохов получил престижную награду из рук шведского короля.

Более подробно о том, как создавался фильм «Тихий Дон» С. Герасимова, можно почитать
здесь http://1001material.ru/9267.html

А кто смотрел новый сериал «тихий Дон», который снял режиссер Урсуляк? Как впечатления?

10 декабря отмечается Всемирный день футбола.

Не будем вдаваться в историю этой игры....

Вспомним сегодня известного детского писателя Виталия Бианки, который в юности был классным футболистом. Как многие его сверстники, он просто не мог не увлечься английским футболом, который в начале двадцатого столетия у нас еще только входил в моду и посему всячески порицался бдительной педагогической общественностью, видевшей в нем лишь пустую трату времени и сил. Преподаватели той поры письменно докладывали своему школьному начальству: «Просим обратить внимание на повальное увлечение гимназистов игрой в фут-бол (так и писали), что влечет за собой большое количество травм».

Не одобряли его увлечений и родители. Виталий Львович Бианки, занимавший в Зоологическом музее должность ученого-хранителя коллекций, а позднее — заведующего орнитологическим отделом, сердился на сына: «Головой, головой работать надо, а не ногами! – кричал он. – Тогда не будешь по математике тройки хватать…»

Но с математикой у Виталия по-прежнему не все ладилось, чего не скажешь о футболе, в коем он к тому времени явно преуспел, начав играть на лужайках и пустырях, откуда юных футболистов безжалостно гоняли дворники, а закончив игрой в нескольких взрослых спортивных клубах. Хорошо знавший его писатель Алексей Алексеевич Ливеровский вспоминал: «…Его ставили в сборную Петербурга. Он бил с обеих ног, славился резким рывком и точной прострельной передачей. Великолепно подавал угловые, хлестким резаным ударом и прямо на ворота.

Надо было видеть, как он, высокий красавец, не снимая с головы красной с черным хвостиком фески, мчится, в два финта обыгрывает кажущегося неуклюжим бека-защитника и хлестко, неотразимо бьет в «девятку». Популярность футболиста Бианки была велика и обоснованна. Он действительно был игрок высочайшего класса.

Футбольная команда поселка Лебяжий, в котором семья Бианки проводила летние месяцы, существовала только летом, во время студенческих и школьных каникул. Игровая зона команды распространялась на побережье от Старой Красной Горки до Петергофа, включая Малую и Большую Ижоры, Ораниенбаум и Мартышкино. Матчи с Кронштадтом считались уже междугородними и назначались редко.

Читать дальше